Как быть плохой - Страница 48

– Прекрати! – кричит Викс из ванной. – Неужели тебе и впрямь так нравится эта дурацкая песенка?

– Помолчи! Забыла, что тебе объявили бойкот? Что хочу, то и пою! – кричу я в ответ, и снова начинаю во все горло:

– Кто проглотил, кто проглотил, кто проглотил Джо-Джо?

Викс выскальзывает из ванной и прошмыгивает мимо меня, а потом мимо Мэл к выходу из номера.

– Пойду покурю… – бросает она на ходу.

– Да ради бога! – отвечаю я. – Твое здоровье – сама решай, беречь его или нет…

Дверь за Викс захлопывается, и я облегченно вздыхаю. Почему-то эта девушка в последнее время действует мне на нервы, хотя я сама уже так привыкла к этому состоянию, что почти не замечаю его – и лишь сейчас, когда она ушла, вдруг ощущаю свободу. Как уютно вдруг стало без нее в этом просторном гостиничном номере с огромной старинной картой на стене… В нижнем правом углу карты подпись «Лорд Маттео Кроули». Кто это такой, я понятия не имею.

Как не похож этот роскошный отель на гостиницу «Солнечная», в которой мы с мамой как-то останавливались по пути в Галфпорт! В той гостинице в ванной по стене, не стесняясь присутствия людей, ползали тараканы, а во всем номере почему-то пахло мочой. Одеяло на кровати было какое-то грязное. Я побрезговала покрыться таким и спала без одеяла.

Здесь же, в «Черной Жемчужине» – свежайшее постельное белье и мебель из красного дерева. В гостиной – огромный телевизор, встроенный в нечто вроде серванта. Хочешь смотреть телевизор – открыл деревянные дверцы этого «серванта», не хочешь – закрыл. Можно даже сделать так, чтобы эти дверцы сами открывались, когда ты входишь в гостиную, и закрывались, когда уходишь, – в пол вмонтирован выключатель наподобие тех, что включают свет, когда в комнату входит человек, но, если ты не хочешь, чтобы он работал, ты можешь его вообще отключить. Будь моя воля, я бы оставила этот выключатель работающим – но поскольку за номер платит Мэл, то пусть она поступает как хочет.

Будь моя воля, я бы вообще поселилась здесь навсегда. Даже воздух в номере удивительно свежий, словно океанский бриз – очевидно, работает какой-нибудь кондиционер… Радостно раскинув руки, я падаю на кровать.

– Так кто же проглотил этого Джо-Джо? – спрашивает Мэл, входя в спальню.

– Не Джо-Джо, – смеюсь я, переворачиваясь на живот и подпирая щеку рукой, – Иону!

Мэл непонимающе смотрит на меня.

– Ты что, не знаешь этой песенки? – удивляюсь в свою очередь я. – Это же из «Овощных сказок»!

– Каких еще «Овощных сказок»?

– Ну ты даешь! – смеюсь я. – Ну, там еще Огурец Ларри, Спаржа Арчибальд…

– Ничего не понимаю! О чем ты?

– Помидор Боб… Уж Боба Помидора ты наверняка знаешь!

Мэл удивленно мигает своими огромными глазищами.

– Короче, есть один мультик, – объясняю я, – там все герои – овощи… А эта песня – из той серии, где про кита и Иону…

Возможно, в Канаде не показывают мультфильм «Овощные сказки». К тому же, я не уверена, знает ли Мэл эту историю про Иону и кита – Мэл ведь еврейка. Впрочем, в еврейской Библии история про Иону, кажется, есть… Я мало знаю о еврейской религии, хотя христианину знать о ней не мешало бы – ведь сам Иисус Христос был евреем.

– Ты знаешь историю про Иону и кита? – спрашиваю я у Мэл.

– Конечно, знаю, – отвечает та таким голосом, словно я спросила ее, знает ли она, что небо синего цвета. – Кит проглотил Иону за то, что тот не слушался бога…

– Правильно, молодец! – восклицаю я с энтузиазмом, пожалуй, чрезмерным.

– В этом фильме овощи ставят спектакль про Иону, только они называют его Джо-Джо. А играет Иону Арчибальд…

– Спаржа?

– Правильно, молодец! – снова говорю я, хотя, судя по рассеянному взгляду Мэл, из моих объяснений она мало что поняла.

– Нет, «Овощные сказки» – классный мультик! – уверяю я ее. – И я говорю это не потому, что там христианские сюжеты. Этот мультик нравится даже людям, не «помешанным на религии»… То есть не то чтобы я считаю себя помешанной, – спешу добавить я. – Это Викс меня такой считает…

– Понятно… – отвечает Мэл и почему-то вздыхает.

У меня же сейчас совершенно не то настроение, чтобы вздыхать. Восторг по поводу нашего гостиничного номера почему-то вызывает у меня бешеный прилив энергии. Я чувствую, что мне сейчас просто необходимо чем-то заняться.

Я вскакиваю с кровати, роюсь в своей сумочке и извлекаю оттуда тушь для ресниц, пудру, румяна, губную помаду и тени для век трех цветов – темно-зеленые, светло-зеленые и бежевые.

– Тебя надо как следует накрасить! – объявляю я Мэл и похлопываю рукой по кровати – мол, садись… Немного поколебавшись, Мэл садится.

– Закрой глаза, – командую я.

Мэл закрывает глаза.

«Как покорно она делает все, что я ни прикажу ей! – удивляюсь я. – Или, может быть, ей просто сейчас все безразлично, потому что она расстроена из-за того, что Марко «изменял» ей с Викс?»

– Мне жаль, что Викс это сделала, – говорю я, пудря щеки Мэл. – Я имею в виду, с Марко… Тем более, после того, что у тебя с ним было… ну, ты понимаешь…

– Не понимаю! – искренне (как мне кажется) отвечает Мэл.

Я молчу – мне всегда нелегко говорить на тему секса.

– Ну, то, что у вас с ним было… Тогда, в спальне Робби… – выдавливаю из себя я.

«Брови ей надо немножко проредить, – думаю я. – Вот только пинцет я, кажется, с собой не взяла…»

– Джесси, – произносит Мэл, – у нас с Марко ничего не было! Мы даже не целовались…

– Что? – Я не на шутку удивлена. – Вот тебе раз! Даже не целовались? Но… разве…

– Видно, я ему не понравилась… – вздыхает Мэл.